Гийом Тудельский, неизвестный автор Песнь об Альбигойском Крестовом походе
перевод Светлана Лихачева
I [ПРЕДЫСТОРИЯ ПОХОДА]
[1] Благослови Отец, и Сын, и Дух Святой Тот день, как мэтр Гильем труд начинает свой. Наваррец он; ему Тудела - град родной. И в Монтобане жил лет десять таковой, 5 Но в скором времени приют нашел иной1, Прознав при помощи науки колдовской2, Что вскоре будет град опустошен войной, И ныне обречен весь край судьбине злой За веру лживую, что мнили там благой3: 10 Богатым буржуа начертано судьбой Утратить все добро и встретиться с нуждой, А славным рыцарям - страдать в земле чужой, Где горя и забот сполна хлебнет изгой. Вот почему Гильем осел в земле другой. 15 Граф Бодуэн4 (храни его Иисус благой) Ввел в Брюникель его и с радостью большой Вручил каноникат ему своей рукой В Сен-Антонене, ставшем графскою землей5; И Жоффруа де Пуатье6 о цели той, 20 И добрый мэтр Тедиз7 радели всей душой8. И вот Гильема труд вы зрите пред собой: С начала до конца писал он день-деньской, Корпел почти без сна над каждою строкой. Изящен и красив в сей книге стих любой, 25 А, выслушав ее, и малый и большой Свой ум обогатит, почтив меня хвалой, Ведь автору талант от Бога дан с лихвой, И тот, кто обойдет поэму стороной, Раскается потом!
[2] Сеньоры! Песни сей послужит образцом Антиохийский сказ9 и ритмом и стихом: Кто знает, как прочесть, тот преуспеет в том. Я чаю, знает всяк, как ересь день за днем 5 (Да поразит Господь ее Своим мечом) Захватывала мир, накрыв своим крылом Альби, и Каркассэ, и Лорагэ притом. До самого Бордо повсюду и кругом Сторонники10 ее все множились числом, 10 И я вам не солгу, назвав их большинством. Но римский Понтифик и клир, что был при нем, Узрев, что целый край отравлен этим злом, Задумались, кого назначить им послом Увещеваньями бороться со грехом. 15 Из орденов Сито был главным в деле том, Оттуда много шло монахов сим путем11. Тут в Каркассон собрал оговоренным днем Епископ Озмы12 всех на диспуте одном: И кто легатом был, и кто еретиком13. 20 Был Арагонский сир в собрании большом: Послушав прение, уехал он потом, Признав, что ересь впрямь нашла в тех землях дом. Об этом Папе в Рим он сообщил письмом14. Еретики же прок в учении святом 25 Не больше видели, чем в яблоке гнилом. И длилось так лет пять15, клянусь Святым Крестом! Упорно шли они неправедным путем. И вспыхнула война, и кровь лилась ручьем, И многих смерть еще пожнет своим серпом, - 30 Ведь так предрешено.
[3] Близ града Лерида аббатство есть одно, И ордену Сито принадлежит оно, Зовется же Поблет16. И в нем не так давно Достойный жил аббат, чей нрав и ум равно 5 Вели его наверх. И было суждено Ему попасть в Грансельв, чье имя столь славно, И там аббатом стать; а погодя дано Возглавить и Сито. Так было зачтено Усердье Господом, чему и быть должно. 10 Сей мудрый праведник нес истины зерно В край ереси, уча, что чисто, что грешно. Но рвение его там было всем смешно. С легатской властью же ему было дано Орудье против тех, чье сердце смущено, 15 Кто о Христе забыл.
[4] И вот аббат Сито, что Господу столь мил, То пешим, то в седле с легатами отбыл. Он звался брат Арнаут, и проповедей пыл Он на еретиков упорных обратил. 5 Служители Христа взывали, что есть сил, Но лишь презрение призыв их пробудил. Пейре де Кастельнау тогда в дороге был: К Провансу добрый мул легата увозил. Тулузы графа тот от церкви отлучил: 10 Ведь разорял страну сброд, что ему служил. Но некий экюйе17, что злобу затаил, От графа похвалу себе снискать решил И папского гонца предательски убил: Он со спины копьем насквозь его пронзил, 15 Затем во весь опор в Бокер он поспешил, Откуда прибыл он и где с семьею жил. Пред смертью же легат, собрав остаток сил, Ладони к небесам воздел и отпустил Пред Богом страшный грех: убийцу он простил. 20 Едва пропел петух, причастье он вкусил И на рассвете вздох последний испустил. Так к Господу Отцу дух Пейре воспарил, А тело бренное Сен-Жиль в стенах сокрыл, Где погребальный гимн печальным звоном плыл.
[5] Когда дурная весть до Папы долетела, Что мертв его гонец, то не было предела Отчаянью его. Он, став белее мела, К Иакову воззвал, святому Компостеллы 5 И к Римскому Петру. И грозно прозвенела Анафема в стенах церковного предела. Двенадцать на совет прелатов подоспело: Аббат Сито Арнаут, чья слава не скудела, И мэтр Милон, в латыни столь поднаторелый. 10 На совещанье том решение созрело, Немало от него в огне войны сгорело Мужей, и донн, и дев. Владенье их скудело... (сноска) Ни платья, ни плаща. Печальней нет удела. Решенье то карать бунтовщиков велело 15 От Монпелье и до Бордо в округе целой: Так мне рассказывал достойный Понс де Мела18. Его отправил в Рим король, сеньор Туделы, Памплоны-города и крепости Эстелла. Отважней рыцаря земля еще не зрела: 20 Король Мирмамолен изведал то всецело: Наваррца воинство, с ним - сир Кастильи смелый И Арагонский сир, - эмира одолело19. Об этом песнь сложить охота мне приспела -
Сей подвиг незабвен. (*Но лучше бы Кретьен...)
[6] Но вот аббат Сито, что был дотоль согбен, Меж мраморных колонн воспрял и встал с колен, И Папе рек: "Сеньор, свидетель Сен-Мартен, Довольно слов пустых деяниям взамен. 5 Диктуйте ж знатокам латинских вы письмен: С посланьем поспешу я прочь из этих стен, Пусть слово ваше облетит французский лен, Овернь и Перигор, Гасконь и Лимузен: Тем прощены грехи, кто примет крест, смирен, 10 По миру целому до византийских стен. А кто откажет - пусть вина не пьет, презрен, Не будет со стола вкушать по многу ден, Не будет ни в шелка, ни в бархат облачен, Не будет, коль умрет, достойно погребен". 15 Тут возопили все: "Сей план благословен,
И нет к тому препоны!"
[7] Когда аббат Сито, достойная персона (Что после стал архиепископом Нарбонны), Мудрейший среди слуг Господнего закона, Сказал сии слова, молчали все смущенно. 5 Один лишь Папа рек в ответ ему резонно: "Брат, отправляйся же немедля в Каркассонну И в град Тулузу, что на берегу Гаронны. Ты поведешь войска на злое племя оно. Дай отпущенье тем, что в вере непреклонны. 10 Пусть верные Христу и нам мужи и жены Пойдут войной на тех, что к лживой вере склонны". На том аббат отбыл, едва пробило ноны, И быстро поскакал он к землям отдаленным. И были с ним: архиепископ Таррагоны, 15 Епископ Лерида, епископ Барселоны И близкой к Монпелье цветущей Магелоны, И городов, у врат испанских возведенных - Бургоса славного, Памплоны, Тараскона;
Так уезжал легат.
[8] Так, в путь благословлен, в седло воссел аббат И поскакал в Сито, где братья все подряд Оделись в белое - обычаи велят В день Божьего Креста, что христиане чтят, 5 Сходиться братии на праздничный обряд. На мессу пышную колокола звонят, А после проповедь речет достойный брат, Сподвижники ж его все внемлют и молчат. Им буллу он явил, чьи буквы говорят: 10 Всем ехать должно на восход и на закат По всей земле, где днесь Христа и Церковь чтят. Во Франции ж в поход сбираться всякий рад: Ведь крестоносцам отпустить грехи сулят. Глазам не верилось, сколь был велик отряд 15 Тех, что еретикам с вальденсами грозят. (сноска) Бургундский герцог крест там принял, говорят, Неверский граф, и всяк, кто знатен и богат. И справа на груди у рыцарей горят Шелка крестов - на них не пожалели трат! - 20 Равно как на металл мечей и крепких лат. Был каждый снаряжен на самый лучший лад, Гербы на чепраках коней ласкали взгляд. Ни клирик, ни мудрец умней меня стократ Не описал бы все как есть, бьюсь об заклад, 25 И не сумел бы счесть священство и солдат, Когда собрались под Безье, могучий град, Войска со всех сторон.
[9] Когда Тулузский граф был вестью поражен, - И с ним виконт Безье и всяк иной барон, - Что франками поход в их край провозглашен, Я чаю, каждый был не рад, но удручен. 5 В ту пору на совет весь клир был приглашен; Туда же, в Обенас, явился граф Раймон, И каялся в грехах, коленопреклонен, И о прощении взывал к аббату он. Но отказал аббат, ссылаясь на закон: 10 Он властью отпускать грехи не наделен, Пока вопрос открыт и в Риме не решен. Сказал бы я еще, но есть ли в том резон? И спешно отбыл граф, отказом огорчен. К владетелю Безье воззвал о мире он: 15 "Друг другу, сын сестры, не след чинить урон. Поставим пред врагом мы сообща заслон, Чтоб целы были мы и край наш защищен". "Не да, но нет", - так был ответ произнесен, И граф уехал прочь, отказом раздражен, 20 И поскакал в Прованс, где Арль и Авиньон. Теперь волнующий придам я сказу тон: Был Песни дан почин в один из майских дён, Когда весь Божий мир цветеньем напоен, - Двенадцать минуло веков с благих времен 25 И десять лет, - как был Господь наш воплощен. Гильемом сказ сей в Монтобане сочинен. И впрямь, будь мэтр Гильем удачей одарен, Как всяк дурной жонглер иль глупый пустозвон, Стекались бы дары к нему со всех сторон, 30 Будь то хороший конь, породист и умен, Что б ровным шагом шел под гору и на склон, Будь то багдадский шелк, парча иль сиглатон. Но времена тяжки, и в средствах всяк стеснен, Кому бы щедрым быть, тот скуп и обозлен, 35 И лоскутом не одарит - погонит вон! К таким я не пошел вовек бы на поклон, Прося ссудить угля, что в мелочь оценен. Благой Господь, что создал твердь и небосклон, Реки им всем позор!
[10] Когда Тулузский граф, владетельный сеньор, Увидев, что виконт враждебен до сих пор, А недруги спешат к нему во весь опор, Постиг, что краток срок и натиск будет скор, 5 И крестоносцы учинят в стране разор. В Гасконь, за помощью граф обратил свой взор: Архиепископ Оша, разумом остер, По дружбе мог помочь уладить с Римом спор. Аббат Кондома зван был на посольский сбор 10 И Рабастен Раймон, что длань щедрот простер К госпитальерам; добрый медик их приор. Поедут в Рим они, чтоб погасить раздор, И к императору, - вести с ним разговор, Чтоб мир стал достижим.
[11] Послы спешат отбыть с эскортом пребольшим, И вскорости врата им открывает Рим. Рассказом долгим слух не будет ваш томим: Благодаря дарам и словесам благим, 5 Достигнут был союз, что столь необходим. Отныне связан граф условием таким: Смиряться с папским повелением любым; И в подтверждение сдано семь замков им. Отослан был Милон, за доблесть Папой чтим, 10 Следить, чтоб договор остался нерушим. (В Сен-Жиле умер он, не минуло двух зим.) Когда ж виконт прознал: граф боле не гоним, Но с церковью в ладах, - он был встревожен сим. 14 Хоть мира он просил со рвением большим, Легат его презрел и был неумолим. Тогда, воззвав ко всем, кто службой связан с ним, И к храбрым рыцарям, и к ратникам простым, Стал в Каркассоне ждать он с воинством своим. (*На сем я замолчу. Продолжит Аноним.) 18 А те, кто жил в Безье, - о них мы восскорбим И полтораста нет, кто смог уйти живым Из огненного ада.
I I
[НАЧАЛО ПОХОДА И ВЗЯТИЕ БЕЗЬЕ]
[12] Сеньоры, как сошлась сей армии громада, Из предыдущих строк узнать вы были рады. Аббат Ситосский сам возглавил кавалькаду: Архиепископы и клир скакали рядом 5 В таком большом числе, что не охватишь взглядом, Сбираясь на совет, тянулись их отряды, Не ровня им войска Милана в день парада. Бургундский герцог20 там же был, речет баллада, Шелка знамен и свиты блеск - для глаз отрада; 10 Неверский граф, блиставший яркостью наряда, Граф де Сен-Поль21 - сказать о нем нам тоже надо, И Пейре, граф д'Оссер22, что доблестен измлада, Гильем, Женевы граф, - богаче нету града23, Эн Адемар де Пуатье, что взял в осаду 15 Лен графа де Форез, край битвы и разлада, С вассалами, кому опасность - не преграда; Пейре Бермон д'Андюз, - долга была б тирада, Возьмись я перечесть земли Прованской чада, Что воинства того умножили громаду, 20 И прочих, кто взыскал от Господа награду, - Поставить вместе их - длинней не будет ряда. Их всех не сосчитать, трудись хоть до упаду, С рассвета дотемна.
[13] Та армия была огромна и мощна: Дворян под двести сот пришло под знамена, Вилланов больше в десять раз; а имена Прелатов с буржуа не перечесть сполна. 5 Со всех концов земли их призвала война: Бургундия, Овернь, германская страна, Гасконь и Пуату, и франков сторона, Сентонж и Лимузен, - дружина их сильна. Переписать их всех - задача мне сложна, 10 Два месяца трудись иль даже три без сна. Прованс там был, и Вьенна, доблестью славна, Так от Родеза до Ломбардских врат, грозна, Собралась рать, до отпущения жадна, - Знамена развернув, вперед текла она, 15 Мня: будет Каркассэ без боя им сдана (Тулуза ж с церковью была примирена). Рекли: "Альбижуа падет, покорена, И Каркассон возьмем!" Ладьи несла волна, На них же - кладь и снедь, что армии нужна. 20 К ним мчал Тулузский граф - ведь клятва им дана Стать крестоносцем: то прощения цена. Вторая ж войска часть, что менее крупна, Чем франков воинство, в Ажене созвана. Все съехались они, сменилась лишь луна: Гюи д'Овернь, чья куртуазность всем видна, Тюрени сир, чья помощь войску не скудна, Архиепископ из Бордо, чья длань грозна, А с ним - епископы: им паства вручена В могучих городах, чья велика казна. (сноска) 30 Де Кардайяк, и де Гурдон, - их мощь равна, - Ратье де Кастельнау - Керси ему верна. Пал Пюйларок и взят Гонто, разорена Земля Тоннейна; но крепка была стена У замка Кассеней, и в нем размещена 35 Рать копьеносцев, из гасконцев набрана, Что на ногу легки; была защищена Та крепость всех сильней.
[14] Так лучники обороняли Кассеней Сегин Баленкский командир был рати сей. Взять город было бы врагам всего трудней, Но граф Гюи вмешался, к выгоде своей, - 5 Архиепископа он в споре был сильней. Осаду сняли; как - не знаю, ей-же-ей! Тогда немало верных ереси мужей Осуждены на смерть, сгорели до углей, Замкнувши сердце для спасительных речей. 10 Епископ из Пюи к Шоссеру гнал коней: Коссад и Бург с ним расплатились всех щедрей. Сен-Антонен покинул он, спеша скорей Под Кассеней, где рать стояла много дней, - Решив, что в войске том недостает людей. 15 Вильмура ж люд изведал множество скорбей: Пронесся слух, что недруг двинулся южней - Под Кассенеем рать седлает лошадей. Свой град предав огню при худшей из вестей, В день понедельник, под луною, в час теней, 20 Они бежали прочь, взяв женщин и детей. Об этой армии достаточно речей: Другая рать пришла из южных областей В град Монпелье; и граф Раймон стоял над ней, Шел во главе, ведь нет проводника ценней 25 В земле племянника, враждебный норов чей С лихвою граф познал.
[15] Но времени виконт Безьерский не терял: Отважен и могуч, он силы собирал. Достойней рыцаря мир Божий не видал: Учтив он был и щедр, и доблестью блистал.
Наконец, папа Иннокентий III в 1209 г. возбудил крестовый поход против Церкви Любви, ближайшим поводом к которому послужило умерщвление во дворце графа Раймунда VI (сторонника катаров) его оруженосцем папского легата в Тулузе и инквизитора Петра де Кастельно, на которого возложено было поручение истреблять инакомыслящих и еретиков. Действительной же причиной было желание отнять и присвоить владения графа Тулузского и его союзников, а также расширение влияния папской власти и католической веры в Окситании и прилегающих районах. Никакой пользы в глазах общественности не принесло позорное наказание и бичевание, претерпленное графом Раймундом от легата Милона, и полученная им от папы абсолюция. Папскому престолу пришлось применить силу вассалов-крестоносцев. Были объявлены обязательные сборы в Альбигойский крестовый поход. Легаты — Арнольд, аббат Сито и Милон — взяли приступом главный город его племянника Рожера — Безье и приказали умертвить 20000 его жителей без различия вероисповедания. Крестоносцы были в замешательстве, найдя в городе единоверцев и не видя различия между ними и еретиками. «Убивайте их всех! — воскликнул Арнольд, ссылаясь на слова наместника Святого Петра — Господь узнает Своих!». Не лучше обошёлся Симон де Монфор, фанатичный вассал Рима, официально предводительствовавший крестоносцами в осаде городов и расправах под руководством легатов, над благородными «предателями веры», из которых граф Рожер Безьерский погиб в темнице, а король Педро II Арагонский был убит в сражении при Мюре в 1213 г. Завоеванные земли папа подарил графу Монфору в награду за его услуги, но Симону не пришлось спокойно владеть этим подарком. При очередной осаде Тулузы (1218) он был убит брошенным из осажденной крепости камнем пращи, а его сына Амори Раймунд VI и (по смерти последнего в 1222) сын его Раймунд VII принудили возвратить завоеванную землю. Раймунд VII защищал отцовское наследие против легатов Рима и нападений вассалов французского короля Людовика VIII, — умершего после завоевания Авиньона в благословленном папой Иннокентием III очередном походе против еретиков 1226 г.
Судьба альбигойцев
Когда с обеих сторон пало сотни тысяч человек и были опустошены местности Прованса и Верхнего Лангедока, в 1229 г. был заключен мир, по которому Раймунд только за большое денежное вознаграждение освободился от церковного отлучения, уступил Людовику IX Нарбонну вместе с многими владениями и назначил своего зятя, брата Людовика, наследником всех остальных своих земель. Папа присудил эти провинции королю французскому, чтобы усилить его преданность папскому престолу и сделать его тем податливее к приему папских инквизиторов, которые, в основном доминиканцы, возводили упорствовавших в своих верованиях альбигойцев на костер или пытались возвратить в лоно католической церкви посредством тяжких епитимий. Часть альбигойцев укрылось в пограничных землях Арагона, бежали на Восток (множество осело в Боснии и Хорватии) или ассимилировались в среде различных монашеских орденов и рыцарских союзов. Но, тем не менее, ещё в начале XIV столетия инквизиция усердно работала в этих местах, в чём можно убедиться из сочинения инквизитора Бернарда Гвидона (1321) «Practica contra infectos labe heretice pravitatis».
Некоторые особенности учения
В учении альбигойцев главной темой являлась тема превосходящей любви «Небесного Доброго Отца», ради которой, по мнению верующих, был послан на землю Сын Божий Иисус Христос, «Масличное дерево», «Жених Брачного Чертога». Альбигойцы называли это проявление божественной любви по имени города «Альби», что соответствовало по значению широко используемому и воспеваемому миннезингерами и провансальскими трубадурами термина «минне» (вышняя любовь).
Альбигойцы (лат. Albigenses, фр. Albigeois), Церковь Альби — заимствованное от города Альби в Тарнском департаменте Франции название распространенного в Южной Европе религиозного течения «добрых людей» (катаров).
Основные сведения
Религиозное течение альбигойцев ((фр. L'Eglise d'amour) Церкви Любви) усвоило религиозные принципы и антропологию гностиков, мистических учений Грааля, широко распространенное на территории Лангедока, Ода, Прованса, Арагона, севера Италии и др., имело среди приверженцев верующих различных вероисповеданий, в том числе католиков, а также последователей различных гностических религиозных толков и сект. Основатели этого направления появились ещё в начале XI-го столетия и считались эмигрировавшими с территории Восточной Европы и Ближнего Востока. Согласно отдельным исследованиям славянских историков и богословов, существует мнение о преемстве альбигойцев от болгарского течения богомилов, малоазийских павликиан и общих их скифско-славянских предшественников, так называемых «андреевцев» (исповедовавших своим основателем апостола Андрея Первозванного). Они проповедовали апостольское христианство и вели простую, строго нравственную и уединённую жизнь. Поэтому их называли сначала «добрыми людьми» (фр. les bons hommes), но «людьми темными» (фр. hommes obscurs), a после первого преследования их со стороны официальной церкви Рима, (отлучение и «предание сатане», произнесенное на соборе в Тулузе, созванном папой Каликстом II (1119), было в 1139 г. подтверждено Иннокентием II.) На соборе, созванном лодевским епископом в Ломбе близ Альбы в 1176 г., «тулузские еретики» открыто высказывались насчет своего учения. Несмотря на то, они впоследствии подверглись сильному преследованию и обвинениям — в дуализме (следствие подозрения причастности к древнему учению персидского пророка Мани), отвержении католического учения о Пресвятой Троице, таинств храмового причащения и церковного брака, отрицании первородного греха, образа карающего за грехи Бога, доктрины смерти и искупления и т. п.
