"За вящее благополучие ительмены почитают объядение, праздность и плотское совокупление...Главной у них грех - скука и непокойство, которого убегают всеми мерами, не щадя иногда и своей жизни. Ибо, по их мнению, лучше умереть, нежели не жить, как им угодно...Впрочем, живут они беззаботно, трудятся по своей воле, думают о нужном и настоящем, будущее совсем оставя"

                                        С. Крашенинников.

             Фото Ильи Фоминцева.

   Сватовства у ительменов небыло. Молодой человек высматривал себе невесту и переселялся жить в дом ее родителей, где и отрабатывал за нее какое-то время. При этом он мог ничего ее родителям и не говорить - и его не спрашивали. Срок отработки был неопределенным. По его истечениижених просил позволения "схватить невесту" - и получал его. Если же он не понравился невесте, или кому-то из ее родственников, то уходил восвояси.
  "Схватить невесту" понималось буквально: ее надо было именно схватить - рукой за гениталии. Жениху, разумеется, всячески мешали это сделать. Невесту наряжали в несколько комбинезонов, укутывали рыболовными сетями, а сети увязывали ремнями. К тому же женщины старались не оставлять невесту одну. При попытке жениха "схватить невесту" женщины оттаскивали его, царапались и били не на шутку. Так что ему приходилось отступать и какое-то время залечивать раны. Затем попытка повторялась - либо до победы, либо до полного поражения жениха. Если жених все-таки добирался до нужного места, то вставал и сразу отходил. А невеста вскрикивала "Ой", извещая о его победе. На этом свадебный обряд заканчивался.
  Пиршество проходило три дня. Ели много, до рвоты. Объедение в таких случаях считалось хорошим тоном. Во время брачного пира, который проводился в доме родителей невесты, иногда употребляли мухоморы. Чаще их глотали сушеными, иногда варили чирим - питье из перебродивших ягод или стеблей кипрея с добавлением мухомора. Женщины мухоморами не баловались и до рвоты не наедались. На пирах они болтали, пели и смеялись.
  Жениться можно было и на вдовах. На них обряд "хватания" не распространялся, но препятствие было в другом. С вдовы полагалось "снять грех", для чего с ней должен был один раз переспать посторонний человек. Это было делом трудным, поскольку никто не соглашался брать на себя эту роль, даже за большое вознаграждение. Но как только казаки появились на Камчатке, эта трудность отпала.
   Рожают ительменки легко, обычно прямо в юрте, никого не стесняясь. По мере того, как дети подрастали, родительская любовь к ним усиливалась, дети же, напротив, относились к родителям хуже некуда. Объясняется это верованием, что в детях воплощается их собственные предки, которых надлежит всячески ублажать и терпеть от них даже презрение.
   Ительменские похороны были предельно просты: покойника, подвязав ремнем, вытаскивали из жилища через верхний выход и там оставляли на съедение собакам. Объяснялось это вот как: пусть его съедят собаки, зато на том свете он будет на добрых собаках ездить. А не убирали покойника с крыши, чтобы враги (злые духи) увидели, что у нас уже есть покойник, и никого не тронули.

     Среди прочих забавных вещей жители Камчатки обладают, между прочим, и привычкою не принимать в свой язык ни одного чужого слова. Всегда, когда им попадается чужое слово, будь то название лица или предмета, они, по живости своего характера и фантазии, тотчас же изобретают слово на основании сравнения с их знакомым предметом. Порою, они имеют для этого достаточное основание, порою не имеют. Таким образом, русский называется у них «брахтадт», жрец или священник — «богбог», студент — «сокеинач», «студонат» («студеный») — холодный, доктор — «дуктонасс», хлеб — «брахтадт аугч», русские предметы или лица — «сарана», дьячок — «ки аангич»*, колокол — «кук», железо — «оачу», кузнец — «оасакисса» («покоритель железа»); матрос — «учавсшинита» (собственно, «поднимающийся наверх», потому что моряки по вантам поднимаются на мачту); конопатчик — «колупассан» («затыкатель»). Подполковника Мерлина, присланного к ним в качестве следователя и приказавшего некоторое число из них повесить, они именуют «итахсашах» — «вешатель», а палача, расправлявшегося с осужденными при помощи кнута, — «юсутшашэ» — «драчун». Когда к ним приезжают русские, то их первое приказание гласит: «Свари чайку»; а так как чайка является птицею, которая по-ительменски называется «сокосох», то и чай они называют «сокосох». Они не делают различия в обозначении пола.


                                           Источники:
А.П. Володин "Ительмены"
Г.В. Стеллер "Описание земли Камчатка".